Проблемы разграничения степени тяжести вреда.

Особый практический интерес заслуживает сам исход от повреждения. В одних случаях он виден с самого начала, так как предопределен самой особенностью травмы, в других - прогноз довольно долго остается неопределенным, и лишь периодическое наблюдение за состоянием здоровья потерпевшего предоставляет возможность правильно оценить исход травмы. В этих случаях для того, чтобы установить переход временной утраты трудоспособности в стойкую, нужно, по меньшей мере, представлять, до каких пор утрату трудоспособности можно рассматривать как временную и допустимо ли определение каких-то точных сроков, разграничивающих временную нетрудоспособность от стойкой. Выходит, что констатировать наличие стойкой утраты трудоспособности и узнать ее степень возможно лишь при определившимся исходе заболевания. Если на момент медицинского обследования лица не ясен исход вреда здоровью не опасного для жизни человека, степень тяжести вреда, причинённого здоровью человека не определяется вовсе. Кроме того, переход временной нетрудоспособности в стойкую сам по себе еще не фиксирует тяжесть вреда здоровью. Утрата общей трудоспособности должна быть не только стойкой, но и значительной. Нужно отметить, что признак значительности не обозначен законодателем ни в УК РФ, ни в других законах.

Задача судебно-медицинской экспертизы сводится к тому, чтобы найти объем утраченной трудоспособности и в соответствии с требованием суда выразить его в процентном соотношении к полной утрате трудоспособности, которая принимается за 100. Указанный принцип определения степени утраты трудоспособности вызывает в некоторой литературе критические замечания и считается несостоятельным. Однако, по нашему мнению, другого более точного и удобного способа пока предложено не было. Оценка тяжести вреда здоровью в процентном отношении на практике критикуется, поскольку эта система субъективна и основана на нерациональном сопоставлении разнообразных дефектов, без учета индивидуальных особенностей организма и причиненного вреда по факту.

Экономический критерий в виде стойкой утраты трудоспособности, не смотря на, казалось бы, его кажущуюся рациональность, по мнению некоторых ученых, таких как, Д.С. Читлов и В.В. Козлов, вызывает на практике немало вопросов, поскольку не отражает фактического вреда, причиненного здоровью. Анализ экспертной практики, а также статистического материала демонстрирует недостаточную обоснованность существующих в данное время способов определения стойкой утраты трудоспособности, наступившей в результате преступного деяния на здоровье человека.

Некоторую сложность вызывает и определение степени утраты трудоспособности ребенка или инвалида. Утрата трудоспособности детей устанавливается таким же образом, как и взрослых, что не совсем корректно, ведь трудоспособность, по общему правилу, наступает не ранее шестнадцати лет. И если у школьников младших классов нетрудоспособность можно условно приравнять к временной невозможности проходить обучение в школе, то у дошкольников сложно использовать даже такой условный критерий. Влияние причиненного вреда здоровью на состояние организма инвалида тоже зачастую сложно определить. Так, если вред здоровью, причиненный инвалиду второй или третьей группы, повлек за собой ухудшение его состояния, то медико-социальная экспертная комиссия должна перевести его на первую или вторую группу инвалидности. Но оценить вред здоровью, причиненный инвалиду первой группы, исходя только из экономического критерия практически невозможно. Следовательно, трудоспособность как отражение вреда здоровью не является абсолютным неоспоримым критерием, применимым ко всем возрастным и социальным категориям.

Норма ч. 1 ст. 111 УК РФ указывает на полную утрату профессиональной трудоспособности как меру определения тяжкого вреда здоровью. Степень утраты профессиональной трудоспособности формируется с учетом имеющихся у пострадавшего профессиональных качеств, психофизиологических возможностей и профессионально значимых способностей, позволяющих продолжать профессиональную деятельность, которую он выполнял до получения вреда, того же содержания и в том же объеме выполняемой работы и нагрузки в обычных, специально созданных производственных и иных условиях. Тем не менее, существует немалый круг лиц, в силу своего возраста или состояния здоровья не занимающихся трудовой деятельностью, в отношении которых признак утраты трудоспособности лишен смысла.

Для решения вышеописанных проблем многие авторы предлагают отказаться от понятия "трудоспособность" как признака, определяющего тяжесть вреда здоровью, и отдать предпочтение клинико-функциональному признаку и критерию профессиональной трудоспособности, которые, по их мнению, должны подробно излагаться в правилах определения степени тяжести вреда здоровью и содержать четкие формулировки, не допускающие возможности их противоречивого толкования.

Среди прочего, нужно отметить недоработки и самого Приказа № 194н Минздравсоцразвития, т.к. некоторые из приведенных медицинских критериев не обоснованы с медицинской точки зрения. Так, Приказом № 194н без необходимого медицинского обоснования вводится еще один показатель утраты общей трудоспособности в виде длительности расстройства здоровья свыше 120 дней (п. 19) . Такая утрата причисляется к стойкой, хотя с правовой точки зрения стойкая, а значит, постоянная утрата подразумевает необратимость потери функции, а временная, пускай даже длительная – всегда обратима. Об этом говорит в свою очередь п. 20 Приказа № 194н, вступающий в противоречие с п. 19, где говорится, что стойкая утрата общей трудоспособности заключается в необратимой утрате функций в виде ограничения жизнедеятельности и трудоспособности человека независимо от его квалификации и профессии. Положения Приказа№ 194н не соблюдают и методологический принцип подхода к оценке степени тяжести вреда здоровью по критерию стойкой утраты общей трудоспособности. Так, повреждения одного глаза или уха, легкая черепно-мозговая травма оцениваются с учетом исхода, течения клинической симптоматики и проводимой терапии, а при закрытых переломах длинных трубчатых костей эти факторы, включая лечение и исход не рассматриваются. Определенные трудности создает нечеткое изложение п. 6.1 Приказа № 194н, в котором указывается, что вред здоровью, опасный для жизни человека, сам по себе непосредственно создает угрозу жизни. Однако далее приводятся как повреждения, как реально угрожающие жизни пострадавшего, так и повреждения, которые эту угрозу не вызывают. К примеру, проникающие ранения черепа несомненно создают угрозу жизни, это реальные повреждения, в то время как при проникающих ранениях груди и живота без повреждения внутренних органов (потенциальные) в большинстве случаев такая угроза отсутствует. К тяжкому вреду наряду с ушибом головного мозга тяжелой степени отнесен и его ушиб средней степени при наличии общемозговых, очаговых симптомов . Этот пункт требует некоторого уточнения, т.к. ушибы головного мозга средней и тяжелой степени обязательно сопровождаются общемозговой и очаговой симптоматикой, но степень их выраженности варьируется, что применяется для дифференциальной диагностики. То же самое касается и разрывов отдельных внутренних органов, в частности, легких, печени и т.д. Здесь необходимо учитывать характер разрыва, его показатели глубины, длины, конфигурацию, уровень кровотечения и прочее, которые Приказ № 194н не принимает во внимание. П.21 приказа № 194н в судебно-медицинском отношении не поддается верному прочтению и осмыслению. Эксперт не уполномочен давать прогноз трудовой деятельности у детей и должен оценивать реальные повреждения исходя, в том числе, из положений Приказа о том, что стойкая утрата устанавливается вне зависимости от исхода и оказания (неоказания) медицинской помощи. В таблице процентов стойкой утраты трудоспособности тоже определяются недостатки. Так, размер стойкой утраты общей трудоспособности в пп. 3 и 4 (черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга) разнится, несмотря на единую посттравматическую неврологическую симптоматику. Разница выглядит особенно яркой с учетом того, что сотрясение головного мозга относится к черепно-мозговой травме. В связи с вышесказанным, у многих исследователей нашей темы складывается впечатление, что анализируемый документ таит в себе корень многих существующих сейчас проблем разграничения степени тяжести вреда на практике, и был создан без учета изменившихся условий современной жизни путем компиляции двух ранее действовавших приказов, а именно, Минздрава СССР от 11.12.1978 № 1208 «О введении в практику общесоюзных Правил судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» и Минздрава России от 10.12.1996 № 407 «О введении в практику Правил производства судебно-медицинских экспертиз». Отчасти, мы поддерживаем их позицию, считаем, что весьма целесообразно для разработки такого важного в политическом, экономическом и социальном отношении закона во избежание сложностей в будущем, создавать профессиональные рабочие группы, состоящие не только из юристов, специалистов уголовно - правовой сферы, но и из судебных медиков, работников клинического профиля, области медико-социальной экспертизы, которые при обосновании медицинских критериев используют научные достижения медицины.

Следовательно, мы выяснили, что оценка степени тяжести вреда здоровью выполняется экспертом на основании закрепленных в законодательстве критериев, включая анатомо-патологический и экономический, проанализировали особенности и несовершенства применения на практике последнего. Выявили, какие сложности вызывают определение степени утраты трудоспособности, профессиональной трудоспособности. Обозначили проблемы разграничения степени тяжести вреда здоровью и сопоставили их с противоречиями, содержащимися в законе.

Контакты info@scrpe.ru

Материл сайта для использования только в учебных целях. Размещение на сторонних сайтах запрещено без разрешения правообладателя scrpe.ru
Сайт сделан scrpe.ru